Акунин Смерть На Брудершафт Фильма 5-6

Рецензия на книгу Смерть на брудершафт. Борис Акунин. 'Смерть на брудершафт'. На станице размещены ссылки позволяющие Смерть на брудершафт (Фильма 5-6) скачать книгу epub.

«Смерть на брудершафт» — название цикла из 10 повестей в экспериментальном жанре «Роман-кино», призванном совместить литературный текст с визуальностью кинематографа. В эту книгу входят две первых «фильмы» цикла, в которых описано начало драматического противостояния российской и германской разведок в Первой мировой войне.‘«роман-кино» — это название жанра, к которому относится серия. Что это за жанр? Я придумал его сам, так что это мой очередной эксперимент над моими бедными читателями. Я знаю, что им от меня нужно только одно — чтоб я сочинял книжки про Эраста Фандорина и не отвлекался на всякие глупости. Но так уж я устроен, что мне необходимо все время пробовать что-нибудь новое.

Мне до смерти надоели стилистические красивости и излишества, которые считаются акунинским опознавательным признаком. Мне захотелось написать текст, который будет лишен начисто литературных аллюзий и стилистически очень скуп. Чтобы я не выполнял за читателя всю работу по загрузке картинки и атмосферы. Пусть у читателя в воображении включится собственный кинопроектор. С этой целью я изобрел всякие незаметные глазу штуки и фокусы. Если, читая «Смерть на брудершафт», вы мысленно увидите кинокартинку, значит, метод работает.

Борис Акунин «Смерть на брудершафт». Всё о книге: оценки, отзывы, издания, переводы, где. Электронная книга Смерть на брудершафт (Фильма 5-6) Борис Акунин всегда открыта.

Помогают мне «операторы», то есть художники-иллюстраторы, которые рисуют для этого текстового кино стоп-кадры. Для первой повести — Игорь Сакуров. Для второй — Денис Гордеев. Стоп-кадров в книжке очень много, почти как в комиксе, и это для «взрослой литературы» тоже необычно.

Всего повестей в этом цикле будет десять. И все они уже придуманы.’Б. МЛАДЕНЕЦ И ЧЕРТ Фильма Первая Июль 1914 года. Эрцгерцог убит. Мировая война начнется со дня на день. Но пока это понимают лишь профессионалы Штабс-ротмистр князь Козловский постучал в дверь кабинета слишком громко, а каблуками по паркету отчеканил так, что у генерала на столе задребезжала золоченая ложечка в фарфоровой чашке.

Его превосходительство был переведен в Огенквар1 недавно, ранее служил в Департаменте полиции и пока еще не успел сменить чиновничий мундир на военный. Генерал был не в духе и пил черный кофе третий раз за день, что неполезно для сердца и желудки. А что делать? Из-за выстрела в Сараеве третьи сутки почти вовсе без сна. Спасибо за такое повышение.

В Департаменте полиции, с бомбистами и пропагандистами, было и то покойней. — Князь, зачем вам шпоры? — спросил его превосходительство, морщась (у него еще и мигрень вступила). — Не в кавалерии служите. А Козловскому хоть бы. Видел, что начальство не в расположении, но и усом не повел. Он еще с кадетских времен взял себе принцип: не цукать младших, не вилять хвостом перед старшими.

Перешел сразу к делу. — Зацепились, ваше превосходительство! Гвардии поручик Рябцев — вражеский агент. Засланный или подкупленный, пока не установлено, ну да это неважно. Важно, что нынче вечером у него назначена конспиративная встреча, предположительно с резидентом! Начальник брюзгливую мину с лица убрал, глаза так и вспыхнули.

Уже совсем другим тоном предложил: — Садитесь, князь, вам же неловко. Да вы не стесняйтесь, князь, закуривайте. Говорите, встреча с резидентом? Генерал чаще нужного именовал своего сотрудника сиятельным титулом.

Приятно, когда у тебя в подчинении настоящий Рюрикович и можно ему запросто сказать: «Да вы не стесняйтесь, князь» или «Это безобразие, князь». Штабс-ротмистр, выставив плохо гнущуюся правую ногу, сел к столу, потянул из бювара бумажную папочку. Его худое, с бравыми копьеобразными усами было бесстрастно, но пальцы подрагивали от возбуждения. Все эти безумные дни в контрразведку чуть не ежечасно названивали от генерал-квартирмейстера, от начальника Генштаба, от военного министра, и все с одним и тем же: немедленно выявить и обезвредить шпионскую сеть предполагаемого противника. Об исполнении доложить к двадцати ноль ноль, к шести ноль ноль, к полудню. А как ее выявишь?

Котрразведочное отделение в штатном расписании Генерального штаба имеется, да контрразведки как таковой, считай, нет. Одна бумажная видимость. Столько лет ждали большой войны с немцами и австрийцами, готовились-готовились, а все одно профукали. Как это у нас обыкновенно и бывает. Всякий толковый офицер, если превратности карьеры забросили его в контрразведку, норовил при первом же отличии выпросить себе награду — перевод в полк.

Оставались одни бестолковые или калеки вроде Козловского. Только и он заделался ловцом шпионов недавно, без году неделя. Рвения у князя пока было много больше, чем опыта.

Картинка 01 А враг к войне готовился по-научному, с немецкой основательностью. Только теперь это стало мало-помалу проясняться. В кабинете у штабс-ротмистра собралась кипа газет, в том числе пожелтевших, десятилетней давности. В каждом номере красным карандашом подчеркнуты соблазнительные объявления: «До 15 тысяч годового дохода могут заработать гг офицеры, чиновники и лица, вращающиеся в высших кругах общества, в качестве представителей заграничной фирмы.

Офферты с краткой биографией присылать по адресу: Л. Шлезингер, Берлин, 18». «800 барышень и вдов с приданым до 200 тысяч желают выйти замуж. Жених может быть и без средств. Шлезингер, Берлин, 18». И прочее подобное. А про адрес теперь доподлинно установлено, что это явочная квартира германской разведки!

Акунин Смерть На Брудершафт Фильма 5-6

Офицеров, чиновников и лиц из высших кругов общества» за эти годы на удочку клюнуло? Поди-ка выясни к двадцати ноль ноль. В отдельной папке у князя Козловского подобрался список немецких и австрийских подданных, занимающих важные посты в военной промышленности. Взять одну Путиловскую судоверфь, где снаряжают броненосцы. Директора — герр Бауэр, герр Поль и герр Орловски; начальник отдела военного судостроения Шиллинг; начальник большой верфи Роймер; начальник малой верфи Фент. И повсюду так!

Это еще явные. А сколько скрытых? В одном Петербурге проживает восемьдесят тысяч лиц лютеранского вероисповедания. Большинство из них, конечно, честные люди и патриоты России.

Но что такое «большинство», если речь идет о шпионаже? Теперь, когда муравейник зашевелился, когда дали людей, средства, особые полномочия, каждый день обнаруживались все новые и новые факты германской предусмотрительности. Вся русская земля оказалась сплошь усеяна тевтонскими драконьими зубами. Просто голова шла кругом. Утешает только одно, не уставал повторять его превосходительство.

У коллег из разведочного отделения ситуация вовсе швах, им на орехи больше нашего достается. Что можно было сделать за четыре дня, сделано. Прямо 28 июня, через два часа после получения роковой вести из Сараева, отдан приказ о круглосуточной слежке за австрийским и германским военными агентами и кругом их общения. Молниеносно организована (это уж личная заслуга штабс-ротмистра) негласная проверка всех офицеров, кто имеет доступ к секретным сведениям и документам: образ жизни, знакомства, сомнительные привычки, поездки на воды в Баден-Баден да Мариенбад. За подозрительными установлено наблюдение, и результаты не замедлили себя ждать.

Дело тут, конечно, не только в бдительности филеров. Просто вражеские агенты, в преддверии скорой войны, развили кипучую деятельность, повылезали из нор, будто кроты перед грозой. — Это какой такой поручик Рябцев? — спросил генерал, жадно глядя в папку.

Поручик был вот какой. Служит младшим делопроизводителем в секретной части Гвардейского корпуса. Собственного состояния не имеет, а живет широко. В апреле проиграл в карты семь тысяч — и ничего, расплатился. Тогда-то и на заметку попал. Так, на всякий случай. Вчера подслушан странноватый телефонный разговор Рябцева с неизвестным лицом, которое говорило по-русски нечисто и делало таинственные намеки.

После этого слежка утроена. Нынче утром в почтовом ящике Рябцева обнаружена шифрованная записка. По виду обычная квитанция.

А нагрели на свечке — проступили слова: «Сегодня в одиннадцать. Платформа Левашево. — Левашево это по Финляндской дороге? — уточнил его превосходительство. — Как же, как же, доводилось бывать там на даче у NN, — назвал он по имени-отчеству господина министра внутренних дел. — И не раз. — Там много у кого дачи, — пожал плечом Козловский, не проявив интереса к высоким знакомствам начальника. — Так что, ваше превосходительство? «Медвежью охоту» прикажете? А может «Волчью»?

В тот же вечер На платформе Левашево Его превосходительство санкционировал «Волчью охоту» — арестную операцию самого крупного масштаба, употребляемую для захвата особо важных персон. Порядок такой: три кольца обложения, в первом и втором только филеры старших разрядов, лучшие из лучших. Выскользнуть невозможно. «Медвежья» попроще, требует бригады из 10–15 человек. При «волчьей» используется не меньше тридцати. Не жалко, лишь бы Рябцев вывел на резидента. А то, что изменника на дачную станцию вызвал не какой-нибудь посредник, у Козловского сомнений не вызывало.

Каков тон записки! Когда распоряжение отдается даже не повелительным наклонением, а инфинитивом, это уж понимай: наивысшая инстанция командует. К восьми часам два внешних кольца были расставлены.

Внутреннее (сам штабс-ротмистр, и еще семеро надежных молодцов) расположилось на позициях непосредственно вокруг перрона. Одно из главных качеств, потребных контрразведчику, — терпеливость. С этим у Козловского было неважно. К девяти часам он весь извелся, нефритовый папиросный мундштук прогрыз чуть не насквозь. Курить при этом не курил.

Довольно странно было бы, если б из густых кустов, росших сразу за оградой платформы, запахло бы дорогим египетским табаком. Вечер между тем был волшебный. Хоть и темноватый из-за низкой облачности, но свежий, наполненный ароматами сирени, а незадолго до назначенного рандеву на какой-то из окрестных дач красивый баритон стал петь знаменитые арии из опер.

Первую Козловский хоть и слышал раньше, но не распознал (с музыкальным образованием у князя было не очень), зато вторая была известна любому гимназисту.

Annotation «Смерть на брудершафт» — название цикла из 10 повестей в экспериментальном жанре «роман-кино», призванном совместить литературный текст с визуальностью кинематографа. В повести «Операция „Транзит“» (девятой «фильме») рассказывается об отправке из Швейцарии в знаменитом запломбированном вагоне личности, призванной изменить ход русской истории. «Батальон ангелов» (фильма десятая, заключительная) посвящен трагической истории первого в России женского батальона смерти. Борис Акунин ФИЛЬМА ДЕВЯТАЯ ПЕРЕД СЕАНСОМ ДЕНЬ ДУРАКОВ НЕ НА ТУ ЛОШАДКУ СРЕДИ ТОВАРИЩЕЙ АРГЕНТИНА, КРАЙ ПАМПАСОВ ПОЛОВОЙ ИНСТИНКТ ГРАЧИ ПРИЛЕТЕЛИ ПАТРИОТЫ НЕБОНТОННАЯ ИДЕЙКА ЛЕСТНИЦА ПЕРЕИГРАЛ ПРЕДЧУВСТВИЕ ХРОНИКА ФИЛЬМА ДЕСЯТАЯ «ЛАВОЧКА ЗАКРЫТА» РУССКАЯ ЖАННА Д'АРК НЕЖНОЕ СОЗДАНИЕ МАНИФЕСТАЦИЯ НА ПОДСТУПАХ К ФРОНТУ ЖЕРЕБЦЫ И КОБЫЛЫ НА СВАЛКЕ ОГОНЬКИ НИЧЕГО ИЗМЕНИТЬ НЕЛЬЗЯ РЕШЕНИЕ ПРОБЛЕМЫ АРЕСТ ИЗМЕННИКА НА РАССВЕТЕ АТАКА ПОБЕДА Эпилог ХРОНИКА notes 1 2 3 4 5 Борис Акунин СМЕРТЬ НА БРУДЕРШАФТ Автор выражает благодарность Михаилу Черейскому за помощь в работе. ФИЛЬМА ДЕВЯТАЯ ОПЕРАЦІЯ «ТРАНЗИТЪ» Предапокалиптическое ОПЕРАТОРЪ Г-НЪ И.

САКУРОВЪ Демонстрація сопровождается революціонными пЂснями сочиненія тапёра г-на Б. АКУНИНА ПЕРЕД СЕАНСОМ 7 апреля. Цюрих По новой американской моде перед основным сеансом в качестве бесплатного «бонуса» (тоже заокеанское словечко) крутили кинохронику. Билет был самый дешевый, за 50 раппенов, на балконе и сбоку. Поверх кепи и котелков чертовых швейцарцев, которые еще со времен Вильгельма Телля чувствуют себя неуютно с непокрытой головой, Зепп видел лишь верхнюю половину экрана. Не то чтоб его сильно занимала программа. Он взял билет в «Ориент-синема» скоротать время до условленного часа.

Опять же нет лучше способа уйти от слежки, нежели когда выскальзываешь из темного зала во время сеанса. Вряд ли какая-либо из местных агентур обратила внимание на пролетария в потертой одежде, но, как говорят русские, береженого Бог бережет. Уйти фон Теофельс рассчитывал через двадцать минут после начала афишной картины, а до той поры собирался прокрутить в голове детали и возможные повороты первого этапа предстоящей операции. Но когда на экране начали показывать кадры мартовских событий в Петрограде, поневоле отвлекся от деловых мыслей. Вот как, оказывается, выглядит крах империи, Что простояла триста лет и казалась несокрушимой.

Просто валит по улице грязный весенний поток, пузырящийся флагами и транспарантами, и летят вверх шапки, и вздымаются руки. А когда камера берет ближний ракурс, видно, что все ужасно чему-то радуются. Разинутые в воплях рты, растянутые до ушей губы, ошалелые глаза.

Бурная, выплеснувшаяся из берегов энергия, которая вышла из-под контроля. Когда-то, во время поездки по Сибири, майор видел ледоход на Иртыше. Как начал трескать и лопаться метровый слой льда, и серая шкура реки вздыбилась клочьями, и глыбы заторопились куда-то, налезая друг на друга, крошась, выкидываясь на берег.

Борис Акунин Смерть На Брудершафт Фильма 5-6 Скачать Бесплатно

В сущности, нужно радоваться, что противник, борьбе с которым посвящена вся твоя жизнь, забесновался, забился в корчах и сладострастно раздирает на себе мясо. Но одно дело прочесть в газетах про революцию, и совсем другое — увидеть, как это происходит. Зеппа охватило странно тревожное чувство. Русские события он воспринял так же, как все германцы: случилось нечто прекрасное и неожиданное, будто Господь наконец определился, на чьей Он стороне, и решил вознаградить Свой избранный народ за великое терпение и стойкость, приблизив конец испытаний.

Однако, глядя на экран, фон Теофельс вспомнил азбучную истину: революция не бывает концом, она всегда — начало. Куда устремится взрывная волна великой высвободившейся стихии, когда ей станет тесно в каменных ущельях Петрограда?

Вдруг из хаоса и содома выкуется сталь невиданной прочности? Ведь случилось же нечто подобное сто двадцать лет назад: орда голодранцев-санкюлотов в красных колпаках, под предводительством вчерашних лейтенантов, конюхов и кузнецов разбила европейские регулярные армии и подпалила весь континент.

Что-то стиснулось справа в животе, где еще толком не срослись продырявленные пулей кишки. Майор привычным жестом прижал к боку ладонь. И в ту же секунду было ему явлено провиденциальное, прескверное видение. Объектив, скользивший по ликующей толпе петроградцев, на миг выхватил лицо молодого офицера. Оно сияло широкой, такою же, как у всех, улыбкой; над воротником виднелась обмотанная бинтами шея; на груди колыхался серый (на самом деле, вероятно, кумачовый) бант.

Хоть камера и уползла дальше, но никаких сомнений: это он! Зепп двинул кулаком по подлокотнику с такой силой, что хрустнуло дерево, а в боку будто распрямился моток колючей проволоки. На Теофельса заоборачивались. Закусив губу, полускрючившись, он вслепую, стукаясь о чьи-то колени и наступая на галоши, стал продираться к выходу. Воздуха, свежего воздуха! В фойе было не так душно, как в прокуренном зале.

Теофельс остановился перед зеркалом, поморщился на свою бледно-зеленую физиономию, поношенную куртку, засаленный картуз, плебейские усы подковой, а больше всего — на свою бабью впечатлительность. Нервы после ранения стали ни к черту.

Ну да, удивительное совпадение. И неприятно, что чертов щенок жив. Ходит, радуется — непонятно чему. Ведь того самого царя, из-за которого он получил пулю в горло, скинули к черту. И получается, что никакой победы мальчишка все-таки не одержал. Однако майор привык быть честным с самим собой. Не в царе дело.

Дело в том, что Йозеф фон Теофельс, лучший среди лучших, впервые потерпел поражение. Личное поражение. До сегодняшнего дня утешался лишь тем, что человек, который его победил, заплатил за свой триумф жизнью.

Слабоватое утешение. А как только что выяснилось, еще и ложное. Никогда Зепп не верил в дурные предзнаменования, а сейчас вдруг ощутил прилив мутной тоски. «Всё это плохо кончится», — проблеял тоненький, гнусный дискант. Вероятно, то был пресловутый внутренний голос. И рассердился Теофельс. Скрипнул зубами.

Дисканту велел заткнуться. Весть о том, что господин Алексей Романов жив, зачислил в разряд полезной информации: бог даст, еще встретимся.

А потрепанная внешность и даже бледность были кстати — вписывались в легенду. Всё к лучшему. Напоминание о неудаче перед важной операцией — лишний стимул для самомобилизации.

Сдохни, а дело сделай. Второго провала подряд начальство не простит. Ты и сам себе его не простишь. Как не простил первого. Майор по-собачьи встряхнулся, сбрасывая флюиды пессимизма.

Улыбнулся зеркалу, подмигнул и вышел на залитую весенним солнцем Беатен-платц. До рандеву двенадцать минут. Смело, товарищи, в ногу, духом окрепнем в борьбе! Он бодро прошелся по набережной искрящегося Лиммата, вживаясь в образ.

Свернул в скверик, где назначена встреча. Достал из кармана и развернул номер городской газеты за прошлую среду, это был условленный знак. Настроение было правильное, куражное, как в добрые старые времена, когда Теофельс, выходя на задание, ощущал себя властелином мира. И тут — надо же — сбоку налетел мальчишка-газетчик. Должно быть, увидел старый номер «Нойе цюрихер цайтунг» и хотел предложить свежий, да не рассчитал разбега.

Акунин Смерть На Брудершафт Фильма 5-6 Читать Онлайн

Прямо в раненый бок! Зепп подавился стоном. Газетчика ветром сдуло. Крикнул: «Tschuldigung!» 1 — и смылся, пока не накостыляли. Согнувшись пополам, Теофельс ждал, когда перед глазами перестанут расплываться оранжевые круги. — Isch bi ihne alles in ornig? 2 — участливо спросил какой-то добрый самарянин, деликатно взяв страдальца за локоть.

— Махт нихтс, махт нихтс, — просипел Зепп с русским акцентом. — Данке шён. Выдавил улыбку, доплелся до скамейки, сел. Шесть минут у него оставалось, чтобы снова войти в рабочее состояние. ДЕНЬ ДУРАКОВ Шестью днями ранее — Как вы себя чувствуете? Знакомый голос раздался за спиной у майора фон Теофельса, когда тот сидел в кресле на застекленной веранде и мрачно разглядывал осточертевшую панораму госпитального парка.

Визит Монокля, заместителя разведывательного управления Генштаба, был неожиданностью. Превосходной, чудесной неожиданностью. Теофельс был уверен, что после ноябрьской неудачи начальство поставило на нем крест.

Из-за этого и хандрил, самоедствовал. Лечение продвигалось паршиво, доктора поговаривали о комиссовании, и Зепп с ними не спорил: по крайней мере, выход в отставку после тяжелого ранения выглядит почетно. А уж как был счастлив верный друг Тимо, что «собачья жизнь» закончилась и теперь можно уйти на покой! Едва Зеппа перевели в отделение для выздоравливающих, как Тимо отправился в Теофельс — у него были грандиозные планы по ремонту и переустройству замка. Вряд ли слуга обрадовался бы визиту Монокля. А Зепп дернулся, будто от живительного разряда тока во время электротерапевтической процедуры, вскочил с кресла мо.

Comments are closed.